Девушка близоруко щурилась в темноте, вглядываясь во вновь пришедшего. Сначала взгляд был испуганный, отчаянно-заметавшийся, но после - видимо, не обнаружив в госте ничего опасного, успокоился и только молча и серьёзно предупреждал: "Хорошо, ты мне нравишься. Но это - мои люди. Я первая нашла. Имей в виду". Что-то во внешности женщины сейчас явно заставляло вспомнить о ведьмах...
Здравый смысл говорил, что ну не выгонит же её из чужого дома случайный гость, в самом деле, да и зло причинит едва ли – коли ученик жреца. Но дичиться и опасаться людей уже вошло в какое-то подобие привычки. Это было ужасно, с этим нестерпимо сложно жилось… а что поделаешь.
С детства Зима особой дружелюбностью не отличалась. Всё детство проведя в семье, где к воспитанию детей подходили также, как к воспитанию яблонь - время от времени подрезали их, чтобы лучше росли, а в остальном по большей части предоставляли самим себе, к теплоте и вере в то, что все вокруг добрые, замечательные и хорошие, женщина была крайне непривычна. Да и после замужества жизнь под клеймом "заклятая" особому человеколюбию не способствует... Но эти люди ей нравились. Вернее, не совсем так. Эти люди не были ей неприятны, а это, по меркам дикого существа - ещё какая оценка человеческих качеств.
- Зимой кличут, - наваждение быстро рассеялось. Гостья снова улыбалась – правда, не очень уверенно, будто бы неумело, зато искренне. Перед тем, как назвать имя, Зима даже почти не колебалась – гостя всё-таки решено было не бояться, а в доверии хозяевам она расписалась, ещё только входя в избу.
Женщина опустилась обратно на скамейку уже более уверенно, тихо отметив про себя, что юная хозяйка явно недовольно посторонними телами, почем зря стоящими в дверях.

Отредактировано Зима (2009-11-17 20:02:47)

За закрываемой дверью явственно послышались звуки драки. Серьёзной такой, судя по всему, драки. Зиме аж зубы свело - неужели неприятности уже сейчас начинаются? Хотя, поразмыслив немного, женщина всё-таки пришла к выводу, что приписывать своим проклятьям внезапно начавшуюся драку - это уже чересчур, и мысль немного успокоила. Но беспокойство за хозяина и незнакомого гостя, покинувших дом с намерением разобраться, всё-таки в груди где-то закололо.
Тем временем, маленькая хозяйка уже поставила перед Зимой миску. Гостья рассеянно провела пальцем по ободку посуды, по детской привычке отгоняя злых духов, и взяла ложку.
- Спасибо тебе, хозяюшка, - кажется, обратиться получилось даже ласково.
- Из-за моря. Там ветры холоднее, зимы дольше и море скалы облизывает. А люди - волны бороздят, и нет профессии почётнее, - короткая пауза. Зима тихо полуулыбнулась и спросила в ответ. - А вы, хозяюшка, с отцом - местные ли?
...И почему-то только сейчас сообразила, что на вопрос можно было просто ответить сухим "Из дома рыбака", и ответ был бы вполне удовлетворительным.
В воспоминания сейчас, да? Ой, Зима, самое время выбрала...
Хотя с другой стороны - какому ребёнку интересно отвечать словами "Из дома рыбака"? Тёток и матерей местных - устроило бы, да, но не девочку же лет семи.

- Оно грозное, - над ответом Зиме, в общем-то, думать не пришлось. Если даже самый распоследний житель материка может представить себе море, то народ Зимы попросту не видел без него жизни. Пожалуй, ему поклоняться стоило бы гораздо больше, чем всему пантеону богов вместе взятых.
- Оно кого-то к себе само зовёт, кого-то не принимает. На закате солнце проглатывает, а по утрам выпускает его, умытое. Качает корабли на волнах, и шлёт им то добычу богатую, то неудачи и смерть, унося к себе самых достойных. Приводит рыбу к берегу или уводит от людей, разгневавшись, и тогда только жертвой задобрить удастся. Море - господин. Море вольно решать.
А ещё, верно, с рождения мира с сушей, со скалами на берегу борется, да так никто в борьбе верха не возьмёт. Оттого мы и живы до сих пор, я думаю.
Женщина грела руки о миску и задумчиво смотрела куда-то сквозь маленькую собеседницу.
Тоска уже давно перестала волнами накатывать на Зиму, и больше не хотелось, вставая посреди ночи, бросить всё и уехать обратно в родные края, туда, где холоднее, где воздух солёный и светловолосые люди с льдисто-серыми глазами чуть не каждый день борются со стихией. Но воспоминания - остаются, и никуда от них не денешься, верно?
- А ещё оно чудовищ рождать может. Одного из детей его - я даже у вас в речке нашла, только тсс, никому. - Зима лукаво ухмыльнулась.

- А про чудовище - мне ваши же старцы рассказали. - Зима поудобнее устроилась на лавочке, попыталась придать голосу ещё таинственности (хотя куда, казалось бы, таинственней) и начала рассказ. - Её Матёрая зовут.
Размером она - что взрослый мужчина, или даже больше. Шкура у неё такая толстая, что ни один крючок не берёт, а силы столько, что самые крепкие сети рвёт. Морда - страшная, узкая, и, говорят, весь рот в крючках неудачливых рыболовов. Да, может, врут - её мало кто в живую дольше пары секунд видел. А те, кто видел, замечают только страшные жёлтые глаза громадной щуки, цепенеют и, пока она не отплывёт, пошевелиться не могут. - Зима хитро улыбнулась, как будто бы имела на этот счёт какое-то собственное мнение, но ни с кем им делиться не собиралась. - И есть поверье, что тот, кто Матёрую увидит, да поймать не сможет, всю жизнь несчастлив будет, а глаза жёлтые во сне ему будут являться. А коли поймаешь, то нужно отпустить обратно и загадать желание. Тому, кто смог её изловить, Матёрая любую просьбу исполнит. Вот и ловят её уже с полсотни лет - да щука старая, хитрая. Кому попало в руки не пойдёт. Так что люди и сомневаться уже начали, есть она, нет её...
Зима наконец принялась за остывающие на столе бобы, сбавив таинственность на десяток оборотов и заговорив будничным, скучным голосом.
- А море - оно для каждого своё. Видеть надо.
Где же носит отца твоего и песнопевца?

Желана осторожно коснулась лба Искра тряпкой. Провела... Второй рукой подхватила котенка, неловко прижала к груди. Он сонно замурлыкал. Девочка оставила тряпку лежать у него на лбу и перехватила малыша поудобнее. Закрыла за излишне спешившей гостьей дверь и запоздало осознала ее слова.
"За знахаркой... значит, дело плохо..."
Осторожно прижимая к груди мурлычащее чудо уже обеими руками, Желана встала рядом с отцом. Вопросительно взглянула на него: помощь требуется? Приходить в себя певец пока явно не собирался.
"Наверное, котенка покормить надо", - мелькнуло в голове. Но котенок котенком, а человек важнее... В одну минуту на девочку навалилось множество новых, неслыханных-невиданных забот.

- Теперь только ждать остается.
Желана сдержала вздох облегчения. Наверное, мало на самом деле приятного в том, что человеку ничем не можешь помочь, и радоваться этому неправильно. Но...
В общем, сейчас надо было заботиться о котенке. Он как раз напомнил о себе - открыл крошечный ротик и мяукнул. Он был маленький, почти как цыпленок... только очень пушистый и слабый, цыплята-то сами могли о себе позаботиться.
Молоко еще стояло в печи в самом углу. Его оставалось на донышке, но много ли надо котенку? Подумав, Желана осторожно опустила котенка на стол - он снова мяукнул, теперь уже протестующе - и достала кринку. Налила сперва в ложечку и поднесла котенку. Выпьет ли? Девочка затаила дыхание.

Желана кивнула и вылила молоко обратно.
- Ты такой малыш, - шепотом сказал она котенку и положила на стол рядом с молоком. Аккуратно смочила в молоке уголок полотенца и осторожно ткнула малышу в мордочку.
Девочке было даже страшно к нему прикасаться, такой он был маленький и слабый. Остаться в таком возрасте без мамы - это ужасно, и видимо, именно Желане предстояло возместить ему потерю. Ну что же... будем делать!

Угу, - рассеянно кивнула Желана. Сейчас вопрос со знахаркой и вообще все на свете ее волновало мало. Главным был маленький котенок, старательно пинающий ее лапками - не выпуская когтей. Девочке трудно было понять, зачем он это делает, и еще труднее было бы объяснить, почему ей так это нравится. Пушистые мягкие лапки как будто все время доказывали, что котенок живой, настоящий, вот он, здесь! Несколько минут назад (минут? а кажется, что часов) Желана с восхищением слушала рассказ Зимы о далеком море. Но море далеко, а котенок - вот он здесь. И как какое-то далекое море, огромное и страшное, может сравниться с маленьким чудом жизни, пушистым, деловито сосущим край полотенца?
Желана не смогла бы выразить это все словами, она и сама толком не понимала, что чувствует. Просто она мечтала, чтобы этот момент длился вечно - когда котенок деловито сосет молочко и мнет ее руку лапками.

- Как назовешь-то звереныша? - вопрос отца вырвал-таки девочку из блаженного забвения. Возможно, потому что она и сама об этом хотела подумать.
"Как бы... Искра, Пушок... нет, не то... Радуга, Резвик... не то, не то... Волна, Туман... м-м-м..."
Желана не то чтобы перебирала в памяти знакомые кошачьи имена, скорее пыталась придумать новое. Но ничего толкового в голову не лезло.
- Это кот или кошка вообще? Если кошка, может, Дымкой будет?
Кот или кошка... а как это вообще у котенка определить? Как это определять у взрослых животных, Желана знала, чай не маленькая. Но у таких малышей определять пол, кажется, никто и не пробовал... Но ведь как-то же надо дать имя!
"Дымка..."
Желана смутно вспоминала это имя - во всяком случае, у нее оно ассоциировалось именно с кошкой... Значит, когда-то какую-то кошку так уже звали. Но ведь это неинтересно, чтобы клички повторялись. Девочка вообще никогда не понимала, как можно называть "в честь" кого-то или чего-то. Имя должно указывать на своего единственного и неповторимого носителя!
"Раз я не знаю, кот это или кошка, нужно придумать имя, которое подойдет и так, и так!"
- Серька, - наконец сказала она. Имя было не слишком благозвучным, зато это давало надежду, что до сих пор ни одну кошку или кота так не звали.
- Если окажется, что кот, будет Серик, а если кошка, то Серочка... или как-нибудь так, - Желана смущенно поглядела на отца. Ей ну совсем не хотелось называть котенка Дымкой, хотя она и понимала, что отец как раз этого бы и желал.
Котенок запищал, и девочка быстро переключилась на новоназванного - новоназванную? - Серьку.
"Котенок - он, значит, пока не вырастет, будет он. А там посмотрим!" - решила маленькая хозяйка.
- Ну что ты, Серочка, ну что ты, маленький, - заворковала она, легонько прижимая, даже скорее прислоняя котенка к себе и поглаживая второй рукой. Малыш угрелся и довольно заурчал.
Желана зевнула во весь рот, не прикрыв его, поскольку заняты были обе руки. Спать хотелось до ужаса.

Спорить отец не собирался. Желана ощутила мимолетный укол совести - что, трудно было пойти отцу навстречу? - но сил переживать по этому поводу уже не было. Ее уже ноги-то еле держали...
- Ложилась бы ты, Желанушка. Видно, сегодня никого не дождемся. Я еще немного посижу - и тоже лягу.
Эти слова отца стали настоящим спасением. Спать, спать, спать! Желана торопливо вскарабкалась на полати, одной рукой прижимая к себе Серьку. Натянула одеяло, пристроила котенка рядом с подушкой... и уснула.
Снилось что-то яркое - радуга, цветы, бабочки. Бабочек ловил подросший Серька. Внезапно он повернулся к девочке лицом - мордой? - и удивленно сказал: "Желана, я же девочка!" Желана ужасно испугалась. Во сне она была твердо уверена, что от того, что она перепутала, обязательно произойдет что-то страшное...
Девочка глубоко вздохнула во сне, перевернулась на другой бок - и сон изменился. Теперь это было что-то совсем неразборчивое...